РАБОТЫ ПОБЕДИТЕЛЕЙ 2023 ГОДА

Не в силе Бог, а в правде.
Однажды услышал я взволновавшую меня историю о девочке Алёне из блокадного Ленинграда. Её мама работала на заводе, в перерыв прибегала проведать дочку, приносила ей драгоценный кусочек хлеба, но Алёна отказывалась есть. «Я хочу яблоко, - каждый раз тихо говорила она. С каждым днём девочка слабела. Однажды в цех, где работала мать, кто-то принёс для Алёны яблоко. Как уж его раздобыли в то суровое время, представить трудно. Мать летела домой, как на крыльях, но опоздала…
Похоронили Алёну на Пискарёвском кладбище. После войны много лет видели люди седую женщину у братской могилы – мать погибшей девочки. Женщина клала на белый снег красное яблоко. И долго-долго стояла молча.
У меня родился брат. Когда он подрос, я рассказал ему об Алёне из блокадного Ленинграда. Прошлым летом мы гостили у родственников в Петербурге. Мы приехали на Пискарёвское кладбище, и на гранитный камень с надписью «1941 год» положили красное яблоко. А сегодня я расскажу брату и о ленинградской девочке Неле, которая победила войну. Книга «871 день» с дарственной надписью автора бережно хранится в нашей семье. Никогда не задумывался о точном отсчёте каждого блокадного дня, ведь обычно пишут: «900 дней мужества».
Свою дневниковую книгу Нинель Васильевну Корибскую уговорили написать её родные, особенно дочь Елена Грязнова, которая, будучи преподавателем немецкого языка, в особый для их семьи день, день снятия блокады, спросила у учеников, что они знают о тяжелейших испытаниях, выпавших на долю жителей героического города. Но о подвиге людей, выстоявших, не потерявших человеческое достоинство, они не знали практически ничего. Ради памяти миллионов блокадников Нинель Васильевна и написала свой дневник. Природа одарила её уникальной памятью, и только она одна знает, что такое ещё раз пережить эти страшные дни. Теперь знаем и мы.
«День был солнечный и очень тёплый», - так ленинградцы вспоминают первый день войны. Синоптики ошиблись. Они предсказывали переменные осадки и облачность. А день выдался ясный, с пронзительно синим небом и жёлтым ослепительным солнцем. Но пока солнце докатилось до сонного Ленинграда, случилось это горькое горе – война.
Один из гитлеровских фельдмаршалов запишет в дневнике: «На нашем участке война началась на три минуты раньше – у одного нерадивого солдата случайно выстрелил карабин». Они пошли, минуты войны…
Ощущение, которое возникло у меня при чтении книги Нинели Корибской «871 день» – тревога. И, видимо, оно нормально, потому что настоящая жизнь человеческого разума и человеческого сердца начинается с ощущения тревоги за что-то, с ощущения чужой боли. Горькая статистика: на оставшихся жить 560 тысяч ленинградцев – 1 миллион 200 тысяч мёртвых. Видимо, для тех, кто расколол тот ясный воскресный день надвое, эта статистика пришлась бы по душе. А может быть, они сочли бы её даже скромной? Но они не прошли – а стало быть, недаром эта боль, эта тревога о будущем, которой пронизана книга – совсем недаром. Я понял: самое важное – это то, что они не прошли. Они попросту не могли пройти никогда, как бы стремителен ни был их бросок к Ленинграду.
Почти все, кто пережил блокаду, обратились к вере. Почему? Да потому, что люди столкнулись с тем, чего они не могли объяснить, то есть с чудом. Потребность помогать ближнему выросла из горького блокадного опыта, без взаимопомощи блокадники не могли бы выжить. Усвоенный спасительный принцип удивительным образом совпадает с христианской заповедью, и это не случайное совпадение. Выжить ленинградцам помогла любовь к жизни, дарованной Богом, вера, что страдания были не напрасны. И мы постараемся жить достойно, чтобы жертвы тех, кто умер за нас, напрасными не оказались. Господь сберёг жизнь маленькой Нели, сохранил её память и вдохновил на подвиг написания книги о блокадном детстве.
Не случайно Нинель Корибская эпиграфом к блокадной книге берёт знаменитые слова благоверного князя Александра Невского «Не в силе Бог, а в правде». В них – единство справедливости, истины, праведности. Митрополит Илия три дня без сна, еды и питья молился о спасении страны перед иконой Казанской Божией Матери. Ему явилась Сама Богородица и объявила волю Божию: «Сейчас готовится к сдаче Ленинград. Город святого Петра не сдавать. Доколе Моё изображение находится в нём – ни один враг не пройдет. Пусть вынесут чудотворную икону Казанскую и обнесут ее крестным ходом вокруг города…» В Ленинграде вынесли из Владимирского собора Казанскую икону Божией Матери и пошли крестным ходом. И произошло удивительное. Враг был остановлен.
Воспоминания девочки-блокадницы, думаю, были написаны не только для того, чтобы напомнить об огромной трагедии в истории человечества, но и для того, чтобы рассказать, на что способен человек. Ведь Бог не даёт человеку ноши тяжелее, чем тот может вынести.
Книгу хочется перечитывать. Почему же так? Ведь невыносимо же, горько, тяжело. Может потому, что она настоящая, заставляющая и встряхивающая, показывающая, что есть в моей жизни, и насколько я счастлив, что у меня это есть. Именно девочка Неля заставила меня посмотреть на блокаду иначе. Раньше мог я без всякого выкинуть оставшуюся ложку каши. Сейчас не поднимается рука.
В комнате тихо и тепло, а за окном тёмный сырой вечер, стёкла – в мелких каплях моросящего дождя. Это сочетание уюта и бесприютности напоминает мои детские ощущения. Так иногда приятно, находясь в тёплой комнате, смотреть, как за окном свистит ветер и неистовствует вьюга. Но сегодня здесь нельзя отделиться от холода и испытаний – ими веет со страниц книги. У меня дома есть детская книжка военного времени: серая бумага и немного рисунков. Я бы издал такие книги и сейчас – для понимания. Подержать в руках книгу – серую и колючую, поесть хлеба – серого и колючего, надеть шинель – серую и колючую, через осязания, через вкус – попробовать и понять блокаду.
В жизни маленькой Нели были в те страшные годы моменты особого ощущения Промысла Божия. Она победила духом и верой, и книга её – поистине святой труд. В апреле 1942 года в Александро-Невской лавре состоялся торжественный молебен по случаю 700-летия победы на Чудском озере. Части Ленинградского фронта после благословения прямо от Лавры двигались на передовую. Город, поддерживаемый Божией силой, под покровом Богородицы стоял нерушимо: не в силе был Бог, а в правде. А «ангелы осаждённого города» - так называли маленьких мучеников блокады – ещё не знали, что в яблоневом саду на Васильевском острове воздвигнут памятник их мужеству, стойкости, вере.
От памяти некуда деться,
Но память с годами добрей,
Она и блокадное детство
Старается сделать светлей.
Нет, память не знается с фальшью,
А просто торопит. И мы
Уходим за нею всё дальше
От первой блокадной зимы.
Забыла про голод, про вьюгу?
Нет, помнит. Но ей впереди
Видать, как обнявши друг друга
Мы в Небо Победы глядим.